Восстание грибов в Воронежской области
В Воронеже ширится эпидемия грибных отравлений. По данным на минувшую ночь, она уже унесла жизни 38 человек, в том числе пятерых детей. Еще несколько человек лежат в больнице в безнадежном состоянии. А всего пострадавших уже несколько сотен, и они продолжают поступать. Критическая ситуация складывается и в других областях России. В том, что происходит в Воронежской области, попытался разобраться специальный корреспондент ИД Ъ АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ. Все оказалось еще хуже, чем можно было предполагать.
Подброшенные грибы
Сосед начальника ГО МЧС Воронежа на днях отравился грибами. К счастью, отравился он не сильно, потому что не успел съесть много, ему промыли желудок и выписали, он очень просился домой.
Зачем же он просился, спросите вы? А просто он хотел доесть эти грибы, потому что не пропадать же им, в конце концов. А доев, он через несколько дней и умер в больнице.
В городе и области, считай, военное положение. Идет война с грибами. Грибы побеждают. Их запрещено собирать и продавать. Распоряжениями руководства города и области установлены наказания за хранение, употребление и распространение грибов.
Но вот гражданина Денисова наряд милиции задержал с поличным прямо в Центральном парке. И вроде ему деваться некуда: пакет с грибами в руках. У него проверяют документы. Оказывается, это не просто Денисов, а сотрудник станции защиты растений. Ему говорят:
— Как же так, нехорошо, гражданин, вы же лучше других должны понимать, какая обстановка в городе...
А он встает в позу обидевшегося человека:
— Да я всю жизнь эти грибы собираю и собирать буду! Потому что я не только грибник, а и человек, и у меня тоже есть права.
Тогда милиционеры на ходу меняют тактику и говорят:
— Вот мы вам их сейчас и зачитаем. Итак, гражданин, пройдемте в отделение, составимте протокольчик...
Денисов тут бледнеет, как поганка, потому что не хочет провести ночь в КПЗ даже из-за любви к грибам, и тоже тогда меняет тактику:
— Значит, так. Я эти грибы не собирал.
— Как это? — деланно удивляются милиционеры.
— Я их... нашел!
Тут уж милиционеры по-настоящему удивляются. Они чувствуют подвох, но не могут его обнаружить.
— А разница-то какая? — честно спрашивают.
— Такая! — с торжеством говорит Денисов.— Нашел всю кучу прямо в пакете, поднял, чтобы посмотреть, нет ли в ней ложных опят и бледных поганок, а тут вы!
— Не хитрите, гражданин,— облегченно говорят ему милиционеры, поняв, наконец, смысл этой уловки.— Вас взяли с поличным.
И тогда Денисов в полном отчаянии решается на крайнюю меру.
— Нет, не взяли. Мне их подбросили, эти ваши грибы!
— Кто?
— Вы!
— Когда?
— Только что! Я сам видел...
И этот разговор продолжается еще долго и заканчивается штрафом в размере трех МРОТ прямо тут, в Центральном парке, хотя мог закончиться и гораздо, гораздо хуже, потому что милиционеры очень обиделись на его последнее предположение.
Во всем виновата мама
Не бывает бывших грибников, так же как не бывает и бывших наркоманов. Попробовавший однажды попробует еще раз. Только на этот раз будет умнее и не станет разгуливать, как дурак, с грибами в руках прямо по Центральному парку на виду у милиции, а уедет куда надо и там все сделает.
И побывал я в областной детской больнице Воронежа. От грибов погибли уже пятеро детей. Им было от 5 до 14 лет. Грибами их кормили взрослые. А Даша выжила. Ей восемь лет. Она говорит, что у них отравились сразу три семьи.
— Моя двоюродная сестричка, тоже Даша,— перечисляет она,— тетя Наташа, дядя Игорь, бабушка, мама, тетя Гала...
— Как ты думаешь,— сурово спрашивает ее доктор,— кто виноват во всем этом?
— Мама и тетя Наташа,— уверенно говорит она.— Они упросили, чтобы дядя Игорь отвез их за грибами на белой машине в Решетовский лес. Они привезли лисичек, потом варили, потом мы их ели. Потом мне стало тошно, а дальше не помню. Я знаю, что в нашем отделении дети умирают. А у одной тети во взрослой больнице мама и сестра умерли, она мне сама рассказывала.
— А ты,— спрашиваю,— собирала когда-нибудь грибы?
— Нет,— она смотрит мне прямо в глаза и как будто клянется.— Ни-ког-да.
Мы молчим.
— Ах да, один раз мы ездили за грибами,— она краснеет, как будто я едва не уличил ее в очень стыдном занятии.— Но я тогда цветы собирала, а не грибы. И потом, это было очень и очень давно, прошлым летом. И только один разочек...
Мне кажется, что у Даши уже все хорошо и ее вот-вот выпишут, а доктор рассказывает мне, что накануне в отделении реанимации умер еще один ребенок, хотя все надеялись, что он выживет, он уже чувствовал себя просто прекрасно и все просился на выписку, да вдруг сгорел за два часа.
— Ничего мы не можем сделать,— очень зло говорит доктор.— Вроде идет человек на поправку, а потом раз — и очень быстро загружается. Глаза подкатывают, и все. И никто ему не может помочь. Делаем вскрытие — тотальный некроз печени. Ее просто нет, этой печени, понимаете! А виновата во всем бледная поганка, самый подлый гриб на свете!
Мама и папа умершего ребенка тоже лежат в больнице, она недалеко, километрах в двух от детской. Они тоже в плохом состоянии. Знакомые забрали их ребенка из морга и привезли маленький гроб под окна взрослой больницы, чтобы родители могли попрощаться с ним хотя бы взглядом. На кладбище, говорят, рядом с детской могилой на всякий случай оставили еще два места, родители сами попросили.
Грибы после вскрытия
Что же такое происходит? Ведь это ведь всего-навсего грибы! Ведь человеку, кроме исключительных случаев, не свойственно есть отраву. Правда, вот Роман Анатольевич Шестаков, 18 лет, съел, как записано с его слов в справке областного Госсанэпиднадзора, сырой гриб, найденный им же у школы милиции, запил его для верности хлорофосом, и вот уже восемь дней находится в тяжелом состоянии. Зачем? Чтобы постичь тайну и дополнительный смысл бытия, а проще говоря — догнаться. Но таких, как Роман Анатольевич, немного, а может быть, он и один в своем роде, по крайней мере, в этой справке других таких придурков не значится.
Но не исключаю я, правда, и того, что обманул всех Роман Шестаков, потому что видел я его в реанимационном отделении областной клинической больницы. Лежит он без сознания, подключенный к разнообразным дорогостоящим аппаратам, и безмятежно улыбается, и что-то бессмысленное и доброе лепечет. Добился, получается, он того, чего хотел. Ведь вот уже восьмые сутки кайфа пошли, а всего-то — гриб с хлорофосом. Умрет, правда, скорее всего.
И все-таки, повторяю, это нетипичный случай. А что же типичный? Почему даже токсикологи областной клинической больницы — самые яростные грибники и, несмотря ни на какие запреты, невзирая на то, что видят каждый день у себя в отделении, а видят они там ежедневную смерть, почему все они, по их же честным словам, в субботу ранним утром пойдут в лес за грибами и станут их собирать?
Вот замглавврача больницы Валерий Новомлинский. Он долго рассказывает мне, какое современное оборудование установлено в их лечебном заведении, рассказывает про американские следящие системы "Хьюлет паккард", про системы жизнеобеспечения "Пуритан Бенетт", про гравитационную хирургию и плазмоферез, про энтеросорбцию и гемофильтрацию. Все они, примененные с умом, позволяют снизить летальность воронежских грибников по сравнению с волгоградскими на 7,6%.
— Но ведь все равно умирают,— с болью говорит он.
— Что же делать? — спрашиваю я.